|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
"НА ФИЛОСОФСКОЙ ОСИ БЫТИЯ"
Продолжение
...начало
А вот категория вечного пространства получила адекватное образное воплощение в картине «Охотники». Трое мужчин с ружьями за плечами
следуют цепочкой один за другим. Узкая кромка берега, протянувшаяся за пределы холста, и условный пейзажный фон призваны создать впечатление этой
пространственной безграничности. Строгие интервалы между фигурами усиливают образную направленность. Постоянный ритм отсчета понадобился шествующим для того,
чтобы неуютную бесконечную протяженность приблизить к людям, наделить ее свойствами, пригодными для существования. На эту их сверхзадачу как бы намекает
виртуальное пространство отражения на водной поверхности трех пар ног.
Ноуменальной сфере мышления отданы такие работы, как «Спит рыбак», а также «На поляне» и «На Крите». Пожалуй, тон задается в «Рыбаке».
Примечательный сюжет полотна формулирует главную идею. Избирая мотив уснувшего человека, Самовская, может быть даже не осознавая того, обращается к излюбленной
символистами на рубеже ХIХ-ХХ веков теме сна. Практически для всех представителей этого направления она имела исключительное концептуальное значение. Ибо
загадочное состояние пребывания во сне, выводившее индивида по ту сторону видимого, в указанную эпоху понималось как вызревание человеческого духа. Несомненно,
одинаковый смысл передает своему произведению и современный художник. Недаром фигура уснувшего приняла позу роденовского мыслителя. Благодаря чему, сеть,
растянутая за ней, смотрится образной метафорой нескончаемых переплетений умственных раздумий.
Совсем не простое истолкование вложено автором и в две другие картины, исполненные на мотив отдыха, бездумного времяпрепровождения,
от которого, казалось бы, следовало ожидать бытового подхода. Тем не менее подобная трактовка полностью исключается. Жанровая сценка с расположившимися на
зеленой лужайке приятельницами, в окружении тех самых вертикалей стволов, которые напоминают колонны, буквально преображается в храмовое действо. А сами
героини в легких купальниках, неожиданно оказавшиеся в необычной ситуации, выглядят жрицами древнегреческой богини любви и красоты Венеры, совершающими
священный обряд. Сюжетная направляющая второго холста на тему отдыха отдана квадрату пронзительно синего неба, врезанному в проем открытой двери. На фоне
очень выразительного цветового плана ничем не выдающаяся комната с двумя девушками и выходом к берегу моря также получила свою долю необычного. Настроенность
произведения вынуждает полагать, будто бы пространство, заключенное между усевшимися визави подругами, целиком заполнено токами их доверительного диалога.
Знаменательная таинственность атмосферы душевной близости выгодно подчеркнута наготой одной из девушек и картами, разложенными на столике перед другой.
Легко догадаться, философское мировоззрение заставило Самовскую по новому взглянуть и на психологический фактор. Таковой расценивается
художником, скорее, в плане созерцательном, углубленной духовной проникновенности. Именно поэтому в лицах ее героев отсутствует портретность, то есть те
изобразительные моменты, которые собственно и должны персональное воплощение сделать портретом. Имеется в виду психологический рисунок модели. Он-то как раз
меньше всего волнует живописца. Зато отчетливо наблюдается озабоченность поисками вневременного начала личности, ее умозрительной составляющей.
Пожалуй, наиболее ярко авторская точка зрения на человека отразилась в картине «Девочка с попугаем», одной из самых последних работ.
Здесь не наблюдается даже скромного намека на психологию. Все выразительные средства подчинены одной единственной задаче - показать способность разумных
существ к духовному синтезу. Индивидуальные черты намеренно интерпретированы в стилистической манере позднего фаюмского портрета. Удаляется все плотское, а
приоритет отдается большим глазам, четко выведенным линиями черного контура. Рядом с ними арбузная долька воспринимается священной ладьей созерцания,
назначение которой переправлять из повседневного окружения с домашним попугаем, цветком герани на подоконнике и абажуром с электрической лампочкой, в страну
иного света, где открываются безусловные ценности мироздания.
В композиции «Вечер на Мальдивах» ночное окно «Девочки» получает символическое обобщение. Тому послужило отрешенное
настроение двух женщин, пребывание их сознания по другую сторону реальности. Они уютно расположились в плетеных креслах за круглым столом, в окружении
экзотической растительности субтропиков и ночных сумерек, словно у символического круга вечности. В этом полотне Самовской удалось достичь замечательного
живописного результата. Формы ее героинь, воссозданные на холсте смуглыми лиловыми оттенками, смотрятся настолько пластичными, что кажутся вытесанными из
темной древесины южных пород.
Возвышенное восприятие человека и мира, отданных философскому постижению, выразилось у художника в центральном мотиве — мотиве неба.
Предельно раскрытая небесная высота не только почти всегда разворачивается на две третьих живописной плоскости, но и властно ориентирует на себя всю
изобразительную конструкцию. Подчас даже в выборе сюжета приходится целиком подчиняться склонности к данному элементу земного порядка. Так, например,
произошло в картине «Строители». Ее сюжетная канва, несомненно, была найдена ради того, чтобы написать бездонное сизо-голубое пространство небес. В другой
живописной работе героиня направляется прямо в небо с юркими птицами и перистыми облачками, явно выражая устремленность автора. О том, что небесам придается
почти сакральное содержание можно судить по живописному холсту «Облако». Вероятно, совершенно бессознательно розовой туче в нем спонтанно сообщаются очертания,
способные невольно навести на мысли об ангелах.
В рассмотренном контексте особый интерес вызывает картина «Лесорубы». Она имеет программное значение, несмотря на свой трагический пафос.
Поскольку деревья выступают у Самовской символом незыблемых устоев бытия, эмоциональное отношение художника к их спиливанию очевидно. Ведь подобные действия
означают не что иное, как уничтожение вечных опор самой жизни. И драматизм события сказывается в изобразительном повествовании не столько в отталкивающих
физиономиях небритых мужиков, сколько в отсутствии неба, вместо которого виднеется клочок жижи свинцового оттенка. В контрасте с тусклой раскраской яркие
оранжевые куртки рабочих получают мрачную эсхатологическую тональность.
Продолжая искания московских художников предшествующих поколений — шестидесятников, семидесятников и восьмидесятников, — первые из
которых смотрели на мир с отвлеченных высот, вторые опустились на землю, а третьи провели между двумя полюсами объединительную вертикаль, Ольга Самовская,
примыкая уже к генерации девяностых и двухтысячных, сумела наделить полученную вертикальную ось философской полнотой. Так в ее искусстве возникает и
соответствующий образный тип человека, как бы вставшего между землей и небом.
Никита Махов
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
|
